Сергей Трофимов: «Я — король стриптиза, и это не обсуждается!»

Он живет уже лет 90, и он – циник. По его словам. Но разве циник способен завершить концерт словами: «Если в компании есть хоть один человек, у которого душа светлая, то и всем остальным тоже будет светло. Может быть, у нас вообще все наладится». Сергей Трофимов сумел не только «поднять зал», но и «заставил» зрителей думать, смеяться и даже танцевать. А потом в коротком интервью рассказал, что, по его мнению, именно русская молодежь определит, как будет дальше жить мир. Ему бы, честное слово, в проповедники. Это без иронии.

«Верю в любовь»

— Какой ваш зритель? Портрет можете описать?

— Невозможно. В каждом городе свой – от детей до пенсионеров.

— Есть ли любимый город? Или место, где вам всегда легко и комфортно?

— Вообще я москвич. То есть, если люди спрашивают «откуда», то я не из России, а именно из Москвы. А любимый город на планете… Ну, наверное, один из самых любимых – Флоренция. Я себя там чувствую, как дома.

— Вы в любовь верите?

— Конечно, я же христианин.

— В начале 90-х вы работали в церкви, пели в церковном хоре, и в каком-то интервью я читала, что даже ведьму отпевали…

— Да не отпевали мы ведьму! Как можно ведьму отпевать – вы что? Были странные случаи, но не сказать, чтобы так уж много. Я – циник! Чего ко мне нечистой силе подходить?

— Вот да – на сцене вы вроде как лирик, невероятно душевны, но все равно остается ощущение, что вся эта лирика написана и спета циником…

— Просто я давно живу.

— Давно – это как?

— У всякого по-разному – сколько проживаешь, столько и живешь.

— Ну, для вас как давно вы живете?

— Лет 90... А с другой стороны в душе чувствую себя подростком.

— Что, по-вашему, талант?

— Это навык, который получается у тебя лучше всего.

— То есть человек может родиться музыкально одаренным, но всю жизнь учиться рисовать и так хорошо этому научиться, что это можно будет называть талантом?

— Я вам скажу так: изначально есть одаренность общая для всех тех, кто потом становится талантом. Эта одаренность заключается в поиске гармонии, а в чем эта гармония будет обретена – уже зависит от случая.

Король стриптиза

— Вы сами себя считаете «королем шансона»?

— Кем???

— Вас в Интернете называют «королем шансона»…

— Я – король стриптиза, и это не обсуждается!

— Отлично! Вы для кого пишете?

— Я пишу потому, что не писать не могу, а уж кто это потом слушает и как это все называют – мне совершенно без разницы.

— На моей памяти вы — первый артист, который поднял зал.

— Да??

— Ну, помимо симфонических оркестров и джазменов, у которых своя публика…

— Ну да – у Ростроповича здесь на концертах народ вообще на люстрах висел!

— Вам рассказали?!

— Да – под Вагнера вроде как. Соскучились люди по хорошему.

— Вы какое-то будущее у российской эстрады видите? Вообще как относитесь к российской эстраде?

— Как к общемировой. Меня по-настоящему волнует то, что мы сейчас живем в глобальную смену эпох, потому что на место рыночной экономики идет пока непонятно что. Те, кто прочухал – сами еще не понимают, куда все это ведет, те же, кто не прочухал (а это процентов 90) продолжают думать, что все хорошо и все так дальше будет. А дальше уже не будет. Это ж не первый раз происходит в истории человечества. Взять Россию. Отмена феодальной собственности и переход к капитализму – Пушкин, Лермонтов и можно перечислять дальше и дальше. Отказ от первичного капитализма и переход к современной буржуазии – Лев Толстой, Достоевский. Любая смена формаций, как тектонический толчок изначально рождает некоторую лень человеческого духа, потому что сначала возникает идея, а потом из этой идеи возникает реальность. Сейчас я не могу назвать ни у нас, ни за рубежом ни одного имени, которое было бы сопоставимо с именами из той же самой поэзии серебряного века. Или даже переход к постиндустриальному обществу, когда можно безошибочно сказать – Хемингуэй. И у нас там куча народу. Ну-ка назовите мне сходу какого-нибудь современного великого писателя или композитора! Не вспоминается? Вот – видите, в чем дело… Получается, что грядущая смена эпох рождает, в первую очередь, обнищание духа. И выражается это не только в искусстве – и в общественной жизни, и даже в церковной. Они вместо того, чтобы снять с себя рясы золоченые, облачиться в хитон и идти проповедовать слово Божье и Царствие небесное – идут в Думу. А это развал православной церкви не просто как церкви, а как христианской веры.

— Раз уж заговорили о церкви, быть может, прокомментируете безумную ситуацию с Pussy Riot?

— Ситуация правда безумная, а точнее – власть безумная и неадекватная. 15 суток дали бы, да и все – из-за чего шум-то поднимать? Все по Христу надо делать – кто без греха – пусть бросит первый камень.

— Не хотела этот вопрос задавать, но раз уж вы заговорили о смене поколений и эпох, то что вы думаете о современной молодежи? Что их ждет в будущем?

— Вы знаете, вы меня сейчас можете считать совершенно сумасшедшим человеком, но я почему-то очень уверен в том, что идея того, как дальше жить человечеству, должна быть сформирована где-то в славянских недрах и, скорее всего, поколение, которое подрастает, эту идею даст.

— Именно славяне?

— Ну, наши – русские. Потому что мы сознанием пока что менее привязаны к тому, что творится в Европе. Наше поколение и чуть позже – это советские люди. А те, которые родились в 90-х – они не советские и не европейские. И если спросить их – так вот по-серьезному об их самоидентификации, о том, кто они такие, то они ведь не знают. И, чтобы выжить, им придется определяться. Именно им придется делать выбор.

Анастасия Вайник