Интервью

Солист Billy’s Band Билли Новик хочет оставаться главным неудачником России

Пожалуй, только интеллигентные питерские парни могут так талантливо играть в Тома Уэйтса, называя свой стиль романтическим алкоджазом. Питерская группа Billy’s Band впервые выступила в Петрозаводске 9 марта в Национальном театре Карелии. Удивительное, конечно, место для романтического алкоджаза, но вот как раз о любви к театральным залам, а также о том, почему у них нет продюсера, что такое блюз и как попасть на «Первый канал» рассказал фронтмен Billy’s Band Билли Новик.

— Я люблю свою страну во всем, не касаясь политики. То есть я присоединяюсь к тем, кто любит свою страну, но не любит свое государство.

— В творчестве эта ваша позиция не находит пока отражения?

— Время должно пройти, потому что песни отражают опыт, который уже настоялся. То есть для того чтобы писать о том, что происходит сейчас надо подождать лет десять. Если, конечно, тогда мне по-прежнему будет писаться.

— Усталости нет?

— Есть, конечно. Невозможно вкладываться и не уставать – это либо маниакально-депрессивный психоз, либо ты не полностью вкладываешься. Поэтому усталость должна быть и, кстати, иногда усталость помогает создать ощущение условного пренебрежения к тому, что ты делаешь. Это парадокс, но усталость приводит к творчеству.

— Романтический алкоджаз. Вы этому стилю останетесь верны и впредь?

— Нет, мы хотим меняться, но это все не так быстро происходит.

— Насколько я знаю, вы сейчас пробуете себя в театральных постановках?

— Сейчас уже меньше. В прошлом и позапрошлом годах – весьма активно.

— Разочаровались?

— Нет, не разочаровался, театр – отличная вещь, но какие-то не те силы он вытаскивает. В театре вообще очень сложно понимать, насколько у тебя что-то получается. В музыке мы уже научились проводить мониторинг, смотреть на себя со стороны. А в театре, где фото- и видеосъемка запрещены, у нас есть очень утрированное субъективное ощущение о том, как это было. Я пока воздержусь от оценок, сделали мы что-то хорошее или все это было профанацией.

— Но, говорят, в следующий раз вы намерены привезти в Петрозаводск театральную постановку.

— Это будет музыкально-театральная программа. То есть это будет концерт Billy’s Band, расширенный и обогащенный нашими театральными находками.

— Билли, группа существует уже 12 лет, Петрозаводск от Питера в двух шагах – почему вы приехали только сейчас?

— По единственной причине: нас никто не приглашал. Но я понимаю — петербуржцы тоже народ северный и я не знаю петербуржцев, которые на концерте рвались бы в первые ряды, свистели, кричали — так не принято. Поэтому и у вас, наверное, просто терпеливо ждали, когда мы приедем.

— Вы где больше любите выступать – в клубах или в таких залах?

— Я больше люблю театры, концертные залы.

— То есть такую интеллигентную филармоническую публику?

 — Абсолютно не важно, интеллигентная публика или нет – важно, чтобы люди не переходили рамки дозволенного. Что, естественно, бывает в клубах.

— Вы по-прежнему хотите быть главным неудачником России?

— А почему бы нет? Кто-то же должен возглавить этот список.

— Не означает ли это, что вы хотите стать главным блюзменом России? Ведь блюз так близок неудачникам.

— Нет. Блюз – это широкое понятие, это не только грусть и печаль. Для меня это, прежде всего, скажем так, гармоническая последовательность, которая не обязательно должна быть минорной. Блюз – это фундамент, на котором можно строить любой дом, это функциональная основа. И это не касается настроения. Для меня блюз не означает печаль.

— Вы действительно группа, которая полностью сама себя сделала, у вас не было никаких продюсеров?

— Да, все верно. Мы работаем в таком редком жанре… причем это какой-то абсурд – почему никто больше в России не догадался работать в этом жанре? В общем, в России нет людей, которые в нем бы ориентировались лучше, чем мы. Есть серьезные джазовые продюсеры, но нам еще к ним рано. А те, кто не работает с джазом, они даже приблизительно не понимают, чего мы хотим. Поэтому мы все делаем сами.

— А почему рано к джазовым продюсерам?

— Ну, пока еще они над нами будут посмеиваться.

— То есть это еще не джаз?

— Это джаз. И в Америке критики сказали: «Не волнуйтесь, все у вас хорошо и таких, как вы, в общем-то, даже у нас нет». Я возразил: «Как же так у вас нету, если мы все подчистую «содрали» с ваших же – с того же Тома Уэйтса и иже с ним». А они отвечают: «Нет, вы не понимаете».

— А американцы не хотят вас продюсировать?

— Серьезных предложений пока не было.

— Вы когда-нибудь выступали в сборных концертах со всей этой нашей эстрадной элитой?

— Только на закрытых мероприятиях.

— А если бы вам предложили выступить в большом концерте где-нибудь между Стасом Михайловым и Димой Биланом – согласились бы?

 — Примерно так оно и было, причем не единожды – на «Первом канале» в рамках передачи «Достояние республики». Вот именно среди тех, кого вы сейчас озвучили.

— И что вы об этом думаете?

— Мне кажется, что это поднимает рейтинг «Первому каналу» — по крайней мере, по статье «разнообразие». Молодцы! И спасибо им за это – гайки, значит, не до конца закручены. Все-таки, что бы люди не говорили, а получается, что любой коллектив в принципе может выступать на «Первом канале», собственно, как и Billy’s Band. Никому мы ничего не платили, ни с кем в блатных отношениях не состояли, просто в один прекрасный день нам позвонили и предложили: есть такая песня, есть такая передача – хотите? Мы сказали, что хотели бы попробовать. Вроде бы получилось. Потом позвонили во второй раз и предложили такое, на что мы ответили: «Извините, мы вас очень уважаем, но этого мы не можем». На что все окружающие сказали: «Первому каналу» не говорят «нет». Поэтому мы думали, что больше нам не позвонят, но звонили и не раз. Значит, есть в этом мире равные возможности у всех, тем более, учитывая сегодняшний день и наличие Интернета. Все жалобы прошлых лет о том, что не дают, не пробиться и так далее, на сегодняшний день отменены. Каждый имеет абсолютно равные шансы.

— Если не секрет, от какой песни отказались?

— Мы отказались от нескольких песен. Сначала нас просили сделать юмористическую переработку песни «Этот город – самый лучший город на земле» с другим текстом – пошлым, на мой взгляд. Отказались. Потом было предложение спеть дуэтом с Лаймой Вайкуле…

— А чем вам Лайма Вайкуле не подошла?

— Я хочу петь с принцессой! Чтобы у нас был дуэт: принцесса и чудовище. А тут получалось ни то, ни се. И еще была песня Леонида Агутина…

— Агутин же хороший!

— Очень хороший! Настолько хороший, что мы попробовали сыграть его произведения и поняли — лучше, чем он или по-другому мы их сыграть не сможем. Поэтому отказались.

— То есть вы не соглашаетесь ради" Первого канала" делать любые кавер-версии?

— Мы смотрим песню и если видим, что мы можем сделать ее лучше или принципиально другой, чтобы у нее появился другой смысл, о котором никто никогда не думал – тогда есть смысл впрягаться. А если видишь, что сделаешь только хуже, то нужно отказываться. То есть, в остальных случаях кавер-версии можно расценивать только как учебные материалы, но это не нужно делать публично, этим можно дома заниматься.

— Вы врач и любой источник в Интернете упоминает об этом. Но ни слова о том – музыкант ли вы.

— Тут разные люди скажут по-разному. Народ скажет, что музыкант, конечно – он вон и на гитаре играет, и на контрабасе, и на пианино, и на банджо, и на чем только он не играет. Музыканты средней серьезности скажут, что я лох чилийский. А высшие авторитеты скажут снова, что все очень хорошо.

Но вы учились музыке?

— Я музыке учусь с 12 лет сам. И, конечно, я мог бы достичь большего, если бы, например, выработал какую-то систему получения музыкальной информации. Я ее, к сожалению, не выработал, более того, почти 10 лет жизни посвятил медицине, то есть был в стороне от музыки. Очень сложно сказать, что было в плюс, а что — в минус. Вот если бы мама отдала меня в какую-нибудь музыкальную школу, может быть, им удалось бы выработать у меня отвращение к музыке. Но этого не случилось.

— Вы говорите, что не приемлете пошлости. А если предложат выступать с командами, которые вы будете считать неуместными, вы согласитесь ради денег?

— Это конкретную ситуацию надо смотреть. Потому что одно дело, если чуть-чуть покривить душой и получить за это хорошее вознаграждение – в принципе, это возможно, это компромисс. Но если какая-то матерщина или шутки ниже пояса, то для меня деньги не являются настолько необходимыми. То есть, заработав какую-то сумму в жизни, я понял: ошибочно думать, что деньги как-то исправят твое положение. Действительно, как это ни парадоксально, но не деньги делают человека счастливым.

— У вас есть деньги, свои поклонники, хорошие предложения о концертах. Чего вам еще не хватает?

— Не хватает собственного удовлетворения от того, что происходит. Планка задана и хочется постоянно развиваться.

— А куда дальше?

— Дальше, как мне кажется, у меня будет период неизвестной длительности, когда мы будем все меньше и меньше понимать друг друга с народом. А потом, я надеюсь, когда мы достигнем серьезного убедительного уровня, удастся о серьезных вещах говорить простым языком. И тогда мы снова подружимся с народом. Это может растянуться на 20 лет – никто не знает. А может и непонимание затянуться до конца. Не знаю.

Срочные новости в нашем Telegram