То ли люди, то ли куклы
«Любой художник сможет сделать куклу, но не каждый способен сделать куклу для театра кукол. Здесь важен характер, не говоря уже об удобстве и правильности механики. Я всегда могу отличить куклу, сделанную кукольником, так же, как и спектакль, поставленный режиссером-кукольником». О жизни кукол и жизни людей среди кукол разговариваем с человеком, играющим в куклы всю жизнь – заслуженной артисткой Карелии, актрисой Театра кукол Людмилой Терентьевой.
Старая школа
Надо сказать, что 13 декабря Людмилу Васильевну коллеги поздравляли с 65-летием, и это событие совпало с творческим юбилеем – свой первый спектакль на сцене Театра кукол актриса сыграла 45 лет назад. И играет до сих пор, хотя и признается, что не слишком жалует все эти авангардные направления в театре и скучает по старым волшебным ширмовым спектаклям с тростевыми куклами.
– Я плохо отношусь ко всем нынешним новшествам в театре в смысле стилистики, режиссерских решений... Если вы это напишете, то актеры старшего поколения меня поддержат целиком и полностью. Старая школа мне больше нравится, и это касается всех театров. Мне сложно работать с современными режиссерами – они мне не дают того, чего я хотела бы, нет той старой школы. Сейчас все чаще делают спектакли без ширмы, и дети запоминают не кукол, а людей. Кто понравился? Дяденька. А ширмовые спектакли – это все-таки сказка и волшебство для ребенка.
– Почему куклы?
– В детстве я ходила в кружок во Дворце пионеров, потом пять лет занималась в кукольном кружке в интернате, где училась. Папа рано умер, нас было шестеро детей, и мама отдала нас в интернат. Это был очень котируемый кружок, и у меня был прекрасный руководитель – Валентина Алексеевна Гурычева. Там и куклы были более профессиональные – тростевые, а не «Петрушки», как во Дворце пионеров. Потом мой брат в 16 лет здесь, в Театре кукол, прошел по конкурсу и стал работать – я ходила на все спектакли, и как-то мне полюбился Театр кукол.
– И вы еще в детстве решили стать актрисой Театра кукол?
– Вообще-то я после школы мечтала быть педагогом начальных классов и даже поступила в Педагогическое училище, но маме тяжело было растить нас одной, и мне пришлось пойти работать. Мои родители работали на Онежском тракторном заводе, и я пошла на завод в ОТК. Проработала три года и узнала, что в Театре кукол вновь объявили конкурс по приему артистов. Я прошла по конкурсу – это было начало декабря, и мне сказали, что если решат меня взять, то сообщат. И вот в один прекрасный день рано-рано утром, перед тем как мне идти на работу на завод, приезжает машина: «Люда, тебя срочно вызывают в театр, у нас заболела актриса, надо ввестись в спектакль». Для меня слово «ввестись» было сложным – я не понимала, что это такое. Благо что это была работа в живом плане в спектакле «О чем рассказали волшебники». После этого меня приняли в труппу театра и дали в руки куклу.
Куклы с характером
– Какие куклы самые сложные для артиста?
– Тростевые, конечно. Я почувствовала эту куклу только лет через 15, хотя у меня и были прекрасные педагоги, великолепные режиссеры-кукольники. Мое мнение: если актер-кукловод хорошо владеет тростевой куклой, он будет работать со всеми системами кукол. А в тростевой кукле очень много значит, когда художник создает куклу и еще сделана только механика, ты приходишь, берешь гапитик и под свою руку подделываешь – чтобы ротик работал, глазки работали, чтобы кукла откликалась на каждое движение пальцев, чтобы механика на гапите была удобной. У нас в Театре кукол считается очень хороший гапит – мы его называем «Минаевский гапит» – был такой режиссер Минаев, он сделал очень хороший гапит в тростевой кукле, очень удобно работать. Молодые актеры, которые приходят из академии, сложновато водят тростевую куклу.
– У кукол есть характер?
– Обязательно. У каждой куклы свой характер. Я в самом начале играла принцесс, снегурочек, и все это были, как мы называем, голубые роли, положительные. Их очень сложно играть, чтобы не пересластить – ребенок ведь понимает любую ложь. А потом мне в «Царевне-лягушке» дали роль Генеральши, и это для меня было очень сложно. Старшие коллеги подсказали, как подобрать голосовой характер, и как только его находишь, при этом владея тростевой куклой, кукла становится очень интересной. И образ получился очень хороший. Но, кстати, есть дети, которым не так важна кукла – их больше интересует, как дом поднимается, деревья вырастают. Они во время экскурсий заходят за ширму и просят показать, как все делается и двигается, – для них именно это сказка, это волшебство. А когда мы работаем в открытую, для детей этого волшебства как бы и не происходит.
– Вы с куклами разговариваете?
– Конечно! Прихожу к ним в «Волшебную комнату» (так дети назвали комнату, где хранятся куклы), спрашиваю: «Как вы тут, мои миленькие, живете?» – и мне кажется, что они мне отвечают. Дети, когда это видят, смеются надо мной, но куклы и правда все живые. Вот когда собираешься на гастроли и укладываешь куклу в ящик, то очень нежно укрываешь мягкой тряпочкой, только чтобы ничего не повредилось. Даже если не берешь куклу в руки, мне кажется, она все равно живая.
– Вы скучаете по куклам?
– Очень! Когда долго не работаю в спектаклях – сейчас много занимаюсь администраторской работой, – становится грустно. Особенно скучаю по старым спектаклям, которые сейчас не идут, а куклы живут в нашей «Волшебной комнате». И да – приходишь и с ними разговариваешь, проверяешь, чтобы удобно висела, держась за плечики и ручки.
– Если вы пришли расстроенная перед спектаклем или с кем-то поругались, кукла может повести себя иначе во время спектакля?
– Этого делать нельзя – что бы ни произошло, все должно остаться вне спектакля. Был день, когда у меня умерла мама, а мне нужно играть спектакль… Как-то надо собираться и все оставлять за порогом – кукле не должно передаваться твое сегодняшнее настроение.
– Можно ли куклу обидеть?
– Можно. Никогда не бросайте небрежно куклу лицом вниз. Я все время ругаюсь с актерами, которые отработали спектакль и бросили куклу. Ей же больно – она же живая. Любого плюшевого зайчика бросишь небрежно – конечно, он обидится.
– Смертны ли куклы?
– Нет. Мне кажется, даже из тех спектаклей, которые уже не живут, наши куклы, образы, с которыми работали, все равно у нас в сердцах. Нет, кукла не умирает, и даже старые куклы на складе, у которых уже где-то ручки портятся, не погибают – мы их реставрируем и стараемся отдать деткам в кружки. Но кукла может стареть – через несколько лет ты берешь ее в руки и понимаешь, что это не та кукла, с которой ты начинал работать. Материалы и механизмы стареют. Но все реставрируется – и куклы продолжают жить.
Обереги
– У вас сложная профессия?
– А как вы думаете, если через 25 лет артисту-кукольнику дают пенсию? Это такой же тяжелый труд, как и у балерины. Мы же все кривые-косые, постоянно работаем на вытянутых руках, у нас остеохондрозы, у нас у всех болят руки. А прежде мы еще и очень много гастролировали, дома почти не бывали – у меня сын вырос в театре и на гастролях. Три дня дома – и снова автобусы, поезда, самолеты, сбит весь режим – и питания, и жизни. В общем, актерская жизнь очень непростая. Сейчас мы мало ездим по Карелии, о чем я очень сожалею, потому что наши дети не видят кукольных спектаклей. А ведь с самого начала для малыша – это куклы, он полюбит театр кукол и потом полюбит другой театр. Это детство, которое никуда из нас не пропадает. Вот сейчас была «Ночь в театре», и взрослые люди на экскурсии задавали не меньше вопросов, чем дети, – им дали кукол подержать, и вы не представляете этот восторг в глазах взрослых людей, когда в их руках куклы оживают.
– А дома у вас есть куклы?
– Да, у меня много кукол. В детстве я любила кукол, которые делала бабушка. Она шила тряпочные куклы, и мы с ними играли. Мне кажется, тряпичная кукла – она совсем живая, что ли. Вот бабушка делала куклу и вкладывала что-то свое, и получив эту куклу, ты видишь, что есть в ней что-то бабушкино.
– Как вы относитесь к тому, что кукол часто используют в каких-то магических обрядах? Считается же, что через куклу можно либо помочь, либо навредить...
– Мне кажется, этого не должно быть, потому что магические обряды – это вообще что-то не жизненное, что ли… Кукла не должна быть там. Но есть куклы-обереги. Я помню, работала на Кижах во время отпуска – мы ночами делали этих куколок-оберегов из тряпочки или из мочалки, и у нас их очень быстро разбирали туристы, потому что какая-то любовь была в них вложена. Ведь человек, который делает куклу, верит, что это оберег, и человек, который берет ее, тоже в это верит – и кукла «работает». В этих кукол я верю. И, конечно, кукла может передавать энергетику человека, который ее сделал.
– А можно ли сравнивать театр кукол и театр драматический, например?
– Я всегда говорила, что работать актером-кукловодом намного сложнее, потому что человек на сцене передает свои движения и эмоции, а ты должен все это передать в куклу, чтобы это было понятно и естественно.
– Понятие «виртуозность» можно применить к актерам-кукольникам?
– Да, конечно. Это актеры старой школы. Нынешние выпускники театральной академии боятся кукол.
– Боятся?
– Да, в первую очередь, тростевой куклы, потому что они не умеют ее водить. У них очень хорошая теоретическая подготовка, но в театре кукол в первую очередь надо любить и уметь водить куклу. А ведь есть молодые актеры, у которых просто руки трясутся – так они боятся тростевую куклу. Но справедливости ради надо сказать, что молодежь у нас очень талантливая! И главное, они прислушиваются, принимают все замечания и поправки.
– А вы когда-нибудь боялись кукол?
– Ну конечно. Мне когда здесь впервые дали тростевую куклу в «Несмеяне», я очень много плакала… У меня ничего не получалось – я не умела смеяться, не умела плакать, а там еще и песня была три куплета, надо было петь и танцевать… Конечно, это было очень сложно и тяжело. Однажды я даже решила, что у меня ничего не получится, и ушла из театра обратно на Онежский тракторный завод. Отработала там месяц, но потом меня уговорили вернуться. Сложности были большие, конечно – я же говорю, что только через 15 лет поняла, что такое тростевая кукла. И если честно, то научить водить куклу невозможно – это ты должен понять сам, пропустив все через себя. Только тогда у тебя кукла пойдет.
