Художник Илья Ершов: «Вопрос в том, сможешь ли ты стать зерном?»
Художник, скульптор, философ, немного хиромант и волшебник.Хотя сам он искренне не любит давать себе какие-то определения. Бывали в Театре кукол? Большинство тамошних «актеров» создал именно он – Илья Ершов. Человек с трубкой в зубах, превративший свою квартиру в сказочную мастерскую.
Этот материал смело можно назвать странным. Его вряд ли получилось бы оформить в стандартное интервью в форме «вопрос-ответ». Илья тем и вводит собеседника в ступор: говорит так, что и вопросов не требуется.
«Свобода для меня – открытие в себе тайных сторон. И неважно, темные они или светлые, во вред они или во благо. Предназначение человека – учиться. Если ты реализуешь в себе эту способность, ты свободен».
«Кем я только не был: матросом, музыкантом, грузчиком. Не стань художником, был бы врачом. Любой художник – это глазной хирург. Может нарисовать картину, от которой людям полегчает. Захочет – нарисует то, отчего станет плохо и грустно».
«Я не знаю, кто я такой. Я сейчас тот, кто курит трубку и разговаривает с тобой. Когда ты не знаешь, кто ты такой, можно выбрать из всего, что угодно. Другое дело, если ты захочешь стать птицей, тебе придется стать зерном, которое она склюет. Весь вопрос в том, сможешь ли ты стать зерном?».
«Каким я был ребенком? Во-первых, почему «был»? Ты все время говоришь «был». Хорошо, жил-был мальчик. Жил в черно-белом мире, над которым возвышалась огромная надпись, выпиленная из фанеры: «Слава труду». Окружали его учителя, он носил форменную курточку. Когда его ставили в угол за проказы, пуговицы на этой курточке нагревались от солнца и издавали приятный запах. Теперь запах подогретого металла ассоциируется у меня с весной. Потому что в угол ставили, в основном, весной».
«Я все время бунтую против чего-нибудь. Свойство натуры. В детстве я был точно таким же, как сейчас. Но лучше, чем сейчас. Раньше, когда я встречал людей, я подходил к ним и искренне говорил, какие они хорошие. Если видел непонимание – плакал. Искренне плакал. Но не от обиды, а от бессилия доказать свою правоту. Сейчас я уже не плачу».
«Счастье – это всегда работа, несчастным быть гораздо проще. Ведь закрыться и ничего не делать удобнее. А понятие «счастье» всегда нужно делить на два».
«Цивилизация для меня – это развитие человека как вида, прежде всего. Цивилизованность человека, который отсекает от себя атавизм охоты, вечного потребления. Нам столько всего досталось от древних! А что останется после нас – груда ржавого железа? Поэтому цивилизация для меня – не новая стереосистема на полке, а наше собственное преображение».
«Куклу можно сделать из чего угодно. В театре очень часто приходится ограничивать себя «бюджетным» материалом. Однако я все равно больше всего люблю дерево. Оно тебе доверяется, из него извлекаешь звуки. Все разговоры про то, что каждая кукла чем-то похожа на своего создателя — неправда. Все куклы абсолютно разные».
«У меня нет рабочего дня, сплошное разрушение порядков.Когда писал у себя в квартире итальянские фрески, жил жизнью птиц: рано вставал, ложился с наступлением темноты. Расписывал индийскими богами прихожую, полулежа на громадных этажерках. Принимал некую асану, в общем. Готовил африканскую коллекцию – спускался в подземелье, в свою мастерскую. Жил при фонаре. Это мои особые жизненные состояния, понимаешь…»
«На один из корпоративов однажды попросили дать ростовые куклы Медведева с Путиным. Отдал, мне не жалко. Два актера надели их на головы, стали подходить к столикам, шутить. А народ боится, просит их отойти. Вот такое недоверие у нас к власти»
«Смерть всегда рядом с нами, этого нельзя отрицать. Просто никто не знает сроков. Я постоянно пребываю в состоянии полусмерти, всегда ее чувствую. Смерть – это танец, выражение лучших твоих движений в жизни. Высшие состояния и проявления тебя. И кто возьмется утверждать, что смерть – это страшно?»
«Иногда мне кажется, что люди только затем и строят все эти стеклянные здания, чтобы заново научиться смотреть на небо. Вновь заметить облака и с новой силой полюбить их».
