«Каждому советую попробовать полежать в подобном заведении». Молодой человек рассказал, как он лег в психбольницу, чтобы откосить от армии

В ноябре 2016 года Артём из Казани оказался на грани: его мама умерла от инсульта, он пережил финансовый крах и полгода не мог прийти в себя. После затяжной депрессии и мыслей о самоубийстве молодой человек решил обратиться за помощью к частному  психотерапевту.

Ему назначили курс антидепрессантов. Таблетки не вернули желания жить. Не хотелось ни учиться, ни служить в армии. Молодой человек забрал документы из вуза и автоматически лишился отсрочки от призыва. Бегать от военкомата два года, пока не исполнится 27, он считал глупой авантюрой. Решение пришло само собой — признаться приёмная комиссии в проблемах со здоровьем. О том, куда привёл его этот выбор, он рассказал Knife.

Для подтверждения диагноза требовалось лечь в психиатрическую больницу. Врач в военкомате обнадёжил — это самое безопасное место в мире. Но добровольно сдаться  туда оказалось не так просто. Две недели Артём уговаривал себя и едва не сбежал, когда наконец решился прийти. Атмосфера была соответствующая — как в фильмах.

По двору прогуливались люди, похожие на тени живых. От волнения у молодого человека поднялась температура и его отправили домой- брали только больных с психическими недугами. История повторилась дважды.

— Я добросовестно лечился, но организм слишком переживал из-за предстоящего приключения. В итоге, приняв двойную дозу аспирина, через неделю я все же выдержал градусник-тест. Параллельно со мной оформляли прием девушки, которая была явно не в себе и пела гимн РФ. Моя одежда и наушники отправились по описи на склад, документы и телефон взяла с собой медсестра, которая меня сопровождала. Переодевшись в принесенную из дома удобную одежду, я становлюсь пациентом мужского отделения, — рассказывает Артем.

Каждый день в лечебнице похож на предыдущий. Всё подчиняется строгому расписанию. Подъём в 6 утра. не хочешь вставать — заставят. Дальше умывание. В туалете для пациентов нет кабинок или хотя бы перегородок — просто три дырки в полу, две раковины и два душа. всё это рассчитано на 60 пациентов. Если хорошо попросить, можно попасть в туалет для персонала.

— Почистив зубы и обменявшись приветствиями с местными обитателями, я одеваюсь и думаю: как же хорошо, что я не курю. Сигареты — аналог наркотика здесь. За них многие готовы отдать еду или унижаться. Конечно, курение официально запрещено, но тут рассуждают по принципу «не пойман — не вор», — делится воспоминаниями молодой человек.

Впереди сутки в четырёх стенах. Единственная возможность вырваться из заточения — пятнадцатиминутная уборка территории. Эта привилегия доступна не всем. пускают только военкомовских.

— Работы там на пять минут, а когда сидишь сутки в четырех стенах, радуешься самой малой возможности выйти и подышать полной грудью. На уборку выводят только тех, кто лежит по направлению из военкомата: боятся, что больные могут сбежать, такие случаи были. Призывнику сбегать незачем, потерпеть две недели — и все, — рассказывает Артем

Половина Артёма считается «спокойной». Она больше похожа на санаторий эконом-класса. На время уборки помещений не буйных пациентов переводят на «острую половину» отделения. Там лежат тяжёлые больные, за которыми нужен особый надзор. Артём описал «острую половину» как локацию из хорроров про психушки: высокие потолки, белая плитка и жуткая смесь запахов мочи и медикаментов. Там они по часу сидят в компании оторванных от реальности людей.

— Переводят нас перед каждым приемом пищи, кроме ужина, и каждый раз мы почти час сидим в компании потерянных и неадекватных людей. Впрочем, большинство — безобидны. Лекарства так бьют по ним, что бедняги не то что буянить, ходить нормально не могут. Эксцессы случаются, но в основном местный контингент только мотает нервы персоналу, — делится молодой человек.

Всё остальное время больные спят, смотрят телевизор и бесцельно слоняются по коридорам. Призывников забирают на обследования, чтобы подтвердить поставленный диагноз.

— Обследования для призывника — это посещение 5 и более врачей, программа составляется все индивидуально. Аналогично определяется и срок пребывания в больнице, он зависит от диагноза, с подозрением на который тебя направил военкомат.Нас водят к психологам, мы проходим тесты на внимание, реакцию, отвечаем на вопросы о своем эмоциональном состоянии и сексуальных предпочтениях. Нам просвечивают рентгеном черепа и проверяют рефлексы. В принципе делается все, чтобы получить достоверный вывод о возможности доверить человеку автомат. Никто не хочет потом быть виноватым в том, чтобы на службе кто-то из нас выбросился из окна или начал расстреливать сослуживцев, — рассказывает Артем.

В 22.00 отбой. Все пациенты ложатся спать в независимости от желания. Первое время Артёму было сложно привыкнуть к этому. В городе совсем другой ритм жизни. Втянулся только на второй неделе. В палатах нет дверей, пациенты всегда находятся на виду. Впрочем, в пристальном надсмотре большинство из них не нуждается. Как утверждает Артём, они относительно адекватны.

— Относительно — значит, они не будут бросаться на тебя или угрожать. Обычно. Но иногда наступает время этих самых историй. Один дедушка рассказывает, что видел НЛО, что по отделению ходят какие-то «невидимые», с которыми он иногда дерется. Другой, молодой пацан, ради шутки сообщил полиции о том, что нашел свой труп. Просто позвонил и назвал свои паспортные данные. Понятно, что слуги закона юмор не оценили. Третий, то ли в шутку, то ли всерьез, собирается создать свою партию и выдвинуться в президенты. Его тут так и называют — «Президент», — рассказывает Артем.

— Смех смехом, но парень действительно интересно рассуждает, да и историй у него куча, он травит байки по просьбе призывников, страдающих от скуки,  — делится воспоминаниями Артем.  Например, о том, как он ездил в Москву за грузовиком для ассенизаторов — просто наложить на бит, и вот вам трек группы «Кровосток». Другой персонаж рассказывает, как однажды прокатился на велосипеде от Чебоксар до Казани (150 км), потому что у него не было денег на дорогу.Один старикан изображает из себя вечного больного. То сердце у него прихватит, то еще что. Свои представления он разыгрывает, чтобы привлечь внимание. Как только его начинают игнорировать, спектакль кончается. Мы про себя называем его Актером. Если говорить о полной клинике, то совсем неадекватных в отделении всего два человека. Они не говорят, ходят туда-сюда, смотрят в потолок и пускают слюни. Но по словам медсестер, иногда могут проявлять агрессию, и их тихий вид обманчив.

Призывникам повезло — их не лечат, только обследуют. Остальным таблетки выдают несколько раз в день. От них у многих путается речь и трясутся руки. Артёму становится не по себе от их вида. Нормально пообщаться можно только с призывниками. Спасла местная библиотека — кроме чтения в больнице нечем занять себя.

— Призывников только обследуют, лечение нам не положено. Как объясняют, нас специально держат определенное время в такой атмосфере, чтобы посмотреть, как мы поведем себя в стрессовой ситуации.

Призывники держатся вместе — только между собой можно нормально поговорить, а бредовые истории других пациентов, в конце концов, надоедают. Также меня спасали книги: в отделении оказалась неплохая библиотека, хотя физическое состояние книг оставляло желать лучшего.

На 12-й день своего пребывания в больнице Артём дождался комиссии. Его вызвали в кабинет заведующего и спросили, хочет ли он служить.

— Естественно, помня о том, в каком состоянии я был на гражданке, отвечаю, что нет, так как боюсь не справиться с собой в армии. Но все не так просто. Врачи отмечают, что я держался слишком спокойно для своего диагноза, что можно объяснить как выздоровлением, так и эффектом от антидепрессантов, которые я принимал перед больницей. Поэтому по мне нельзя дать однозначное заключение. Вместе с тем отправлять в армию тоже нельзя, так как были обращения к психотерапевту. Принимают соломоново решение: меня ставят на наблюдение по месту жительства сроком на один год. Я обязан ходить к участковому психиатру и отчитываться о своем состоянии. На этот год мне дадут отсрочку от призыва. Что же, могло быть и хуже.

Артём выходит из больницы со сладким чувством свободы. Он наслаждается вещами, которые раньше казались обыденными.

— Ох, это сладкое чувство свободы! Я, как и придумал заранее, включаю трек из «Стражей Галактики», под который Питер Квилл танцевал в начале (Redbone — Come and Get Your Love). И пританцовываю сам.Звуки города, от которых я уже отвык, обрушиваются на голову: шум машин, голоса людей, гул ветра. Они звучат так, как будто я слышу их впервые.

Из своего  добровольного заточения Артём вынес важный урок  — он понял, что его трудности не столь серьезны, как у тех, кто лежит в больнице. Он советует «каждому попробовать полежать в подобном заведении — просто чтобы прочувствовать атмосферу и начать ценить свою жизнь и простые блага цивилизации».