Мужчина принял участие в эксперименте и 10 недель пролежал в кровати. Казалось бы, это мечта, но у него совсем другое мнение

Эндрю Иваницки стал одним из пятидесяти участников исследовательской программы NASA, в ходе которой изучаются последствия воздействия невесомости на организм человека. За участие в программе молодой человек получил 18 тысяч долларов. Он пролежал на кровати десять недель и по возвращении домой поделился наблюдениями и впечатлениями. Казалось бы, об эксперименте, в котором посчастливилось принять участие Эндрю, мечтает каждый из нас, особенно в понедельник утром. Что может быть прекраснее, чем просто лежать в кровати, смотреть любимые фильмы и спать, сколько хочется? Но не все так однозначно.

Помимо следования протоколу программы я мог делать все, что захочу. В течение многих лет я постоянно куда-то торопился: делал бесконечные тесты в колледже, работал без перерыва. Больше этого не было. Теперь я мог читать с утра до вечера, играть в компьютерные игры, болтать с родными и близкими, а мог просто лежать, предаваясь воспоминаниям или думая о будущем. Я был искренне благодарен за все эти возможности в обмен на полную изоляцию. Но потом все изменилось.

Следующие восемь недель были сплошным днем сурка. Хотя мой режим дня был тщательно расписан – регулярные приемы пищи, упражнения, тестирования, в основном мне нечего было делать. Даже тестирование становилось все более однообразным: часто меня просили просто лежать, пока обрабатывались мои данные. Я оставался один в течение длительных периодов времени, просто лежал и думал или смотрел в потолок.

К четвертой неделе исследования я почувствовал сильный психологический сдвиг. Я привык к социальной изоляции, стал меньше писать друзьям и близким. Разговоры с исследователями стали короче. Я перестал звонить родителям – мне нечем было делиться, нечего было рассказать. У меня были моменты, когда меня охватывал страх и беспокойство.

Одним из самых тревожных событий стала встреча с моей девушкой. Мы не виделись с ней уже очень давно, за месяц я оброс, я ни разу не смотрелся в зеркало. Меня посещали разные мысли: какой будет наша встреча, учитывая то, что я не могу должным образом поприветствовать свою девушку? Смогу ли я общаться с ней после стольких дней разлуки? Как она отреагирует, увидев меня в таком состоянии – отстраненным и уязвимым? Я не знал, как успокою ее, если она вдруг заплачет.

Как только она вошла, сразу прыгнула на кровать, чтобы обнять и поцеловать меня, но ее тут же отстранила от меня медсестра «по соображениям безопасности». Девушка пробыла со мной три дня, сидя рядом в кресле. Мы могли только разговаривать – физический контакт был ограничен. Мы не могли куда-либо выбраться, даже поужинать вместе, так как посетителям не разрешалось приносить свою еду в блок. Когда заканчивалось время посещения, она возвращалась обратно в отель и засыпала одна. Тогда я понял, насколько я хочу выбраться из этих больничных стен, меня манила обратно обычная жизнь.

Следующие дни были размыты. Я помню немногое, наверное, потому что перестал вести отсчет времени. Я измерял свое пребывание мыслями: почему я пью воду так, что она все время неизбежно проливается? Почему сотрудники приносят суп специально в мелкой посуде? И вообще, кто-либо из них представлял, каково это – быть застрявшим в постели?

Моей самой большой победой было введение в рацион черного перца. Все подопытные должны были есть одну и ту же еду. Мы пытались узнать у исследователей, можно ли попробовать что-то еще, кроме филе рыбы, разогретого в микроволновке, или заменить сухие хлебные злаки овсяной кашей, но на все наши просьбы звучал ответ «нет». В итоге я добился того, чтобы мне позволили есть черный перец.

В комнате нас было трое участников, но все мы были одиноки. Я даже не заметил никакой разницы, когда их наконец отпустили домой. Я поздравил их, но не ощутил никакой радости: я остался последним объектом исследования в больнице.

На заключительном этапе исследования я задумался обо всем, что получил, лежа в одном положении. Я стал чувствовать себя лучше, был в прекрасном настроении. Я прочитал сотни страниц. Я медитировал регулярно, вновь открыл свою любовь к видеоиграм и знал, что после всего этого получу почти 18 тысяч долларов. У меня были хорошие показатели и чувствовал себя здоровым до того дня, когда меня попросили подняться.

Спустя два месяца мне впервые удалось покинуть больницу. Я все еще оставался лежать в горизонтальном положении. В то утро меня привязали к носилкам и отправили в Космический центр Джонсона для первого из четырех этапов марафонского тестирования. Когда я пробирался через раздвижные стеклянные двери больницы, я ощутил, как солнечный свет впервые коснулся моей кожи – и это спустя два месяца! Я не мог перестать улыбаться. Впервые за все это время я смотрел не на белые стены больницы, а на небо. У меня снова появилась радость к простым вещам.

Впервые за 70 дней я встал. Или, по крайней мере, я пытался. Все это время я лежал в горизонтальном положении, теперь меня переместили на кровать, расположенную вертикально, и попросили встать. Как только я это сделал, я ощутил, что мои ноги стали тяжелее, чем когда-либо прежде. Мое сердце начало биться со скоростью 150 ударов в минуту. Кожа стала чесаться, тело покрылось потом. Кровь бросилась мне в ноги, расширяя вены, которые стали более эластичными в течение последних нескольких месяцев постельного режима. Мне казалось, что я упаду в обморок. Мои шаги были слабыми. После восьми минут пребывания в вертикальном положении пульс упал с 150 до 70. Казалось, тело вот-вот рухнет. В глазах стремительно темнело. Сотрудники увидели, как упали показатели, и быстро вернули кровать в горизонтальное положение. Только позже они сказали мне, что ни один подопытных NASA не может продержаться 15 минут.

Неудивительно, что мое тело так отреагировало. Проведя 70 дней наклоненным под углом минус 6 градусов, я потерял около 20 процентов общего объема крови. Исследование имитировало воздействие на сердечно-сосудистые системы космонавтов при возвращении кораблей на Землю или Марс.

Когда мне становилось легче, я выполнял те же самые испытания, что и в постели: пробегал лабиринты, прыгал с платформ, стоял на силовых планшетах, выполнял координационные задачи для рук и глаз, тестировал равновесие, измеряя силы рук и ног. И да, тест на мышечную судорогу, или, как еще его называют, «мы взорвем вашу ногу электрическим током». Однако финишная линия была рядом, и с каждым новым электрическим импульсом я ощущал, как я все ближе и ближе к свободе. В течение нескольких дней обычных прогулок и специальных упражнений ко мне вернулось чувство равновесия, повысилась выносливость. Я в буквальном смысле был на ногах.

Несмотря на то, что работа исследователей казалась мне ужасно скучно и монотонной, я осознал, как для них самих это важно. Они волновались больше, чем я. Когда я оказался в испытательном учреждении, меня встретило множество знакомых и незнакомых лиц. Ряд научно-исследовательских сотрудников решил, что их последний участник готов сделать первые шаги. Я был, конечно, взволнован, но я думаю, что многие из них были еще более взволнованы, чем я. Трехмесячный проект занимал основное место в эксперименте, которые длился на протяжении четырех лет. Это был важный момент для всех нас.

Когда все закончилось, я ощутил радость жизни. Упаковывая сумки перед выпиской, я начал фантазировать обо всем, что могло ждать меня за дверями больницы – я мог заказать себе буррито, бутылку дорогого ликера, увидеться со своей девушкой. Я находился в нескольких шагах от всего этого!

На прощание я от всего сердца поблагодарил тех, кто проводил испытания, кто следил за мной. Несмотря на то, что порой их работа была монотонной, а я постоянно жаловался, в глубине души я понимал, что эти люди совершили самый настоящий подвиг. Я был искренне благодарен им за внимание, упорную работу и поддержку.

Когда я уже находился в аэропорту с 18 тысячами долларов на банковским счету, свободный от обязательств, я чувствовал себя лучше, чем в течение многих лет. Я не сожалел. Потягивая коктейль «Кровавая Мэри» в терминале аэропорта, я обнаружил, что изучаю новые предложения. Один из экспериментов, в котором исследователи наблюдали за неизвестным штаммом гриппа, введенном тебе в начале испытания, обещал 4 тысячи долларов за десять дней. Кто сказал, что я не могу все повторить?