«Однажды я выключила свет, когда балерины еще танцевали». Помощник режиссера театра о тайнах закулисной жизни
Что происходит на сцене за закрытым занавесом? Как идет подготовка к спектаклю, кто меняет декорации и почему в театре много так называемых «бойцов невидимого фронта» , чья работа очень важна, но остается «за кадром»? Об этих и других секретах закулисной жизни нам рассказала заслуженный работник культуры Карелии, помощник режиссера Музыкального театра Надежда Ивановна Уранова.
В 1968 году я окончила дирижерско-хоровое отделение Музыкального училища им. К.Э. Раутио, работаю в Музыкальном театре с 1971 года — сначала была артисткой хора, а с 2006 года стала помощником режиссера. Это непростая профессия, которой нигде не учат: все необходимые знания и навыки человек получает на рабочем месте. Хотя я долгое время проработала в театре, весьма приблизительно представляла, чем занимается помреж.
«Работать помощником режиссера все равно, что сидеть на электрическом стуле!» — такую фразу я впервые услышала от артиста хора, чья жена прежде занимала эту должность. Помню, как удивилась, что такого сложного в этой профессии, при чем тут электрический стул? Подумаешь, сиди весь спектакль! И только когда сама села на этот стул, поняла, что в таких словах есть большая доля правды. Работа напряженная, нервная, в ней много мелочей, которые надо просчитать, моментов, которые необходимо предусмотреть, предвидеть, предупредить.
Во время первого спектакля, который я вела, меня охватила настоящая паника, все происходило, как в страшном сне! Поскольку получилось так, что репетиций этой постановки с моим участием в качестве помрежа не было, материал представлялся мне настоящей целиной. Не знаю, каким образом у меня получилось, но я все сделала правильно! С тех пор прошло больше десяти лет, и хотя теперь многие мои навыки доведены до автоматизма, каждый спектакль для меня неповторим и по-своему сложен.
Помощнику режиссера нашего театра, в отличие от помрежей, работающих с драматическими труппами, необходимо иметь музыкальное образование, так как балетные и оперные спектакли ведутся с помощью клавира, где отмечены все перемены, какие происходят в спектакле. Помощнику режиссера необходимы абсолютная сосредоточенность, внимание, четкость действий, от него во многом зависит, не произойдет ли каких-то сбоев, насколько артистам будет удобно, комфортно.
Помощник режиссера работает в тесном контакте с постановочными и техническими службами и актерским составом. До начала репетиции или спектакля я проверяю, в каком состоянии сцена, помыт ли пол; если на сцене холодно, то расставлены ли обогреватели. Выясняю, на месте ли артисты, все ли готовы к выходу, загримированы, одеты. Если кого-то нет, сообщаю об этом заведующему труппой. За полчаса до начала спектакля занавес опускается, а поднимается тогда, когда маэстро встал за пульт и взмахнул дирижерской палочкой, а артисты приготовились к первой сцене.
В работе помрежа неизбежны, пусть даже редкие, накладки и непредвиденные обстоятельства. По прошествии времени все это может выглядеть забавным, но в конкретных случаях я переживала до конца спектакля! В балетных постановках есть моменты, когда происходит полная вырубка света и артисты меняют хореографический рисунок. Однажды я не заметила, что первая линия, которую мне было плохо видно, еще продолжает движение, и дала команду включить свет. Или велела поднять занавес, когда мне показалось, что маэстро уже за пультом, а он еще только шел на свое место.
Следить за ходом спектакля мне помогает трансляция, на мониторе я вижу сцену, зрительный зал, команды передаю по рации и с помощью пульта. Когда впервые увидела пульт после реконструкции театра, то испугалась, что все очень сложно, а сейчас могу сказать, что работать с ним удобно. Связь со всеми службами обязательно проверяется заранее, как минимум, за полчаса до начала спектакля.
В театре много «бойцов невидимого фронта» — это монтировщики, осветители, звукорежиссеры, костюмеры, гримеры. Все они хорошо выполняют свою работу, и все же я обязана знать, кто из них, что и когда должен сделать. Перед каждой ручной переменой декораций на штанкетах (они располагаются рядами над сценой и служат для подвески кулис,занавесов, задников и плоских декораций) связываюсь по рации с рабочими сцены.
Одна из самых сложных перемен — после первой сцены в балете «Щелкунчик», когда происходит затемнение, опускается «лес», поднимается «кабинет», при этом действие не останавливается: оркестр играет, артисты танцуют. Помимо запланированных моментов может случиться и что-то неожиданное: на лифе у балерины оторвалась лямочка, перед выходом кто-то заболтался в гримерке — мне приходится следить буквально за всем.
Монтировщики декораций — это те сотрудники театра, с которыми помощник режиссера контактирует в первую очередь. Штат монтировочного цеха у нас небольшой, и зарплаты тоже невелики. Труд у рабочих тяжелый, есть и ночные смены. Между тем именно от них в определенной мере зависит качество спектакля, насколько все точно смонтировано. Каждая постановка имеет свой технический паспорт, и все делается в соответствии с ним.
Сложны перемены декораций между спектаклями: объемы очень большие, надо все снять и повесить что-то совсем другое. Декорации хранятся в специальных «карманах» за сценой, перед каждой репетицией или спектаклем тканевые обязательно отпаривают. Есть несколько видов декораций, например, есть полупрозрачный суперзанавес, создающий ощущение туманности, марева, нереальности, дали: часто его используют в начале спектакля.
В любой постановке большое количество световых перемен: скажем, в «Пиковой даме» их восемьдесят три, в «Травиате» — пятьдесят три, в «Евгении Онегине» около пятидесяти, и ни одной перемены нельзя пропустить. Я веду все спектакли, кроме «Черной курицы» и «Летучей мыши».
В Музыкальном театре Карелии два помощника режиссера; в других подобных театрах их, как правило, больше. Когда к нам приезжают на гастроли труппы из других городов со своими помрежами, то всегда удивляются, как хорошо их встречают у нас, насколько внимательно относятся. В других театрах зачастую вообще никого не найти, а у нас все службы наизготовку, все показываем, объясняем.
Непростое время, тревожное, иногда даже конфликтное — когда ставится новый спектакль, артисты только вживаются в роль, выстраиваются мизансцены, появляются новые декорации, все будто заново притираются друг к другу. Однако не могу не отметить, что в целом в театре очень хорошая творческая и дружеская атмосфера, а это то, без чего невозможно создание удачных, талантливых, красивых и вдохновенных постановок.
Репетиция накануне спектакля отличается тем, что в зале нет зрителей, артисты работают без костюмов и грима. При этом на сцене всегда полноценные декорации и свет, и помреж тоже работает в полную силу. Режиссер, дирижер, балетмейстер и педагоги-репетиторы тщательно следят за действием, делают артистам необходимые замечания. Наверняка далеко не каждый зритель заметит, что балерина недостаточно плавно подняла руку, артисты выстроились не совсем ровно или в каком-то фрагменте оркестр замедлил темп, но в нашем театре стремятся к безукоризненности исполнения, к чистоте рисунка.
К балетной труппе у меня особое отношение. Это великие труженики, которые буквально живут в театре, особенно во время постановочного процесса. Приходят ни свет ни заря, особенно если с утра назначен урок, тут же отдыхают и кушают. Профессия травматичная, с физическими перегрузками, тогда как перед зрителем артисты балета всегда предстают легкими, невесомыми. Не раз видела, как, выбежав со сцены, балерина буквально падает, а спустя минуту вновь выпархивает к зрителям с улыбкой. Поэтому я всегда готова проявить к ним теплоту и нежность, порадоваться их успехам, по-матерински поддержать.
Оперная труппа Музыкального театра тоже высокого уровня, с большим потенциалом и желанием работать. Я всегда говорила, что опера — отражение нашей жизни, это то, что формирует мировоззрение людей. Поэтому когда собирается полный зал, когда он реагирует на действие, дышит, живет вместе с героями постановки, у меня радуется душа.
Качество спектакля и его успех во многом зависят от зрителей. Когда говорят, что во время спектакля идут две ответные волны, со стороны сцены и от зала, это чистая правда. Если зал равнодушный, холодный, тогда теплым, эмоциональным не получится и спектакль, даже если технически там все верно. Порой приходят неподготовленные зрители, которым сложно воспринимать оперу или балет, когда надо и чувствовать, и вникать, и думать, а не просто смотреть картинку, как в шоу-бизнесе. И все-таки благодаря таланту и преданности своему делу нашим артистам чаще всего удается пробудить людей, вызвать их отклик, завоевать доверие и, соответственно, получить отдачу.
Вот уже много лет я иду на работу, как на праздник, потому что театр — это мой второй дом, где все понимают, ценят, поддерживают и любят друг друга, каждый заинтересован в конечном результате: создании прекрасных спектаклей, которые порадуют зрителя.
