Личный опыт

«После школы я хотела поступать на медицинский, но отец сказал, что уже нашел мне мужа»

Я родилась в крымско-татарской семье — уже в Крыму, а вот обе мои прабабушки с детьми были депортированы в Узбекистан, и там же появились на свет мои родители. Одна прабабушка еще жива, хотя ей далеко за девяносто, и она до сих пор не может вспоминать без слез, как их подняли среди ночи, заставили бросить все свое добро, оставить дома и уехать на чужбину. Она рассказывала, что ехали сначала в грузовиках, а потом — в битком набитых товарных вагонах, сами не зная, куда. В Узбекистане их тоже встретили не слишком приветливо, но, тем не менее, пришлось обживаться на новом месте.

В пятидесятые был издан какой-то указ об ограничении спецпереселений, и многие татары подумали, что смогут вернуться на родину, но ни это, ни возвращение им имущества не предполагалось. Прабабушка рассказывала, что она, как и другие татары, приезжала в Крым, в родной поселок, они падали на колени и целовали землю, но им пришлось вернуться обратно. Но тогда их хотя бы не посадили в тюрьму за то, что они покинули место вынужденного поселения.

В доме, который раньше принадлежал прабабушке, обитали чужие люди, русская семья, которая призналась, что даже не знала, что раньше это жилье принадлежало крымским татарам. Можно ли было в это поверить? Старые татарские дома сильно отличаются от более поздних построек. К тому же внутри осталась обстановка — диваны, ковры, различная утварь. Пришлось оставить и домашнюю живность — кур, коз. Кому все это досталось? В дом прабабушка заходить не захотела — было очень больно.

Жизнь в Узбекистане не была легкой, но потихоньку наладили быт, построили дома. А когда стало возможно вернуться в Крым, снова многое оставляли, продавали за бесценок. Кто-то, кстати, и не хотел уезжать и бросать нажитое, но опять-таки было что и заставляли. Мои родители решили переехать в основном из-за представителей старшего поколения, их желания вновь обрести покинутую родину.

В крымском поселке татарам выделяли под строительство и огороды самые плохие участки, где не было водопровода и росли только колючки. Случалось, представители нашего народа захватывали пустующие дома (такие тут были и есть), но они вселялись только в те, которые раньше принадлежали именно крымским татарам, а другие не трогали. Те, кто мог доказать, что прежде жилье принадлежало их семьям, нередко подавали в суд и выигрывали.

Родители говорили, что местное население было не слишком довольно возвращением коренных жителей полуострова на свою родину. Мол, за что им положены льготы по оплате за коммунальные услуги и проезд; считали, что татары много требуют — работу, жилье; распространяли слухи, будто они тащат, где что плохо лежит, и так далее. Но нечестные люди есть среди представителей любого народа, а дважды заново обустраивать свою жизнь, все начинать с нуля доводилось не каждому.

Я выросла уже в другом мире: в классе, где училась, была где-то половина татар, половина — русских и украинцев, которые к тому времени сильно смешались между собой. Все прекрасно общались, никаких разговоров о том, кто какой национальности и веры, вообще не заходило. Одевались примерно одинаково, и за все годы учебы я не видела в школе ни одной девушки в хиджабе. Особых запретов в семье тоже не было, разве что отец не разрешал мне поздних поездок на море и походов в лес с ночевкой. А вот дружбе с русскими девочками и мальчиками (с последними — если просто дружить) он никогда не препятствовал.

В школе обязательными были русский и украинский языки, а крымско-татарский — по желанию, и я посещала эти уроки из уважения к своим родным и нашим корням. Училась хорошо, окончила школу без троек. Кстати, хочу отметить, что когда после урока русского идешь на урок украинского или наоборот, это катастрофа и для учителей, и для учеников. Зачастую там взаимоисключающие правила, а потому легко запутаться, и это сильно мешало грамотности.

Еще про язык: в Крыму многие говорят на суржике, потому, например, москвичи очень удивляются, услышав некоторые слова и выражения. Про разницу мне поведала одна женщина из Москвы. Про поребрик и бордюр, наверное, уже все слышали, а еще тут говорят «скупляться», то есть делать покупки в магазине или на рынке, «вытрухивать» — трясти какие-то вещи с целью вытряхнуть мусор или «тикать» — бежать. Здесь скажут не «болит горло», а «печет горло», а любой суп, кроме окрошки или, скажем, шурпы, называют борщом. А еще говорят «шо?»и«бо, так надо» или «бо, я пошла и сказала» и так далее и тому подобное. Что означает это таинственное «бо», я так и не поняла: мы так не говорим. В семье общаемся в основном на татарском, но при русскоязычных людях я всегда говорю по-русски — мне кажется неудобным, если они не будут нас понимать.

Наши и русские семьи, конечно, отличаются: у нас дети чаще всего не смеют возразить родителям, особенно отцу, даже если с чем-либо не согласны. Очень веским считается мнение стариков, и с ними всегда советуются. Расскажу, как все это отразилось на моей судьбе. После школы я хотела поступать на медицинский, в Симферополь, тем более что туда же собирались подавать документы две мои подруги: одна татарка, другая — русская.Когда сообщила об этом отцу, он заявил, что у него другие планы относительно моего будущего: он нашел для меня жениха и старики одобрили этот союз.

Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Какое замужество — я только окончила школу! Я хочу учиться дальше, как мои подруги, да и парня совсем не знаю, если он вообще парень — может, уже взрослый мужчина. Я сутки проплакала, а мама меня уговаривала, чтобы я не пыталась пойти против воли отца, потому как он уверен, что уехав в большой город, я просто испорчусь. Призналась, что и ее так же выдали замуж, но она была счастлива с моим отцом. Сказала, что юноше двадцать один год, он симпатичный и единственный сын в семье, а это редкость для крымских татар, что семья уважаемая, хорошая, а будущая свекровь — женщина уживчивая и добрая.

Мне известно, что в русских семьях вышедшие замуж дочери, если нет возможности отделиться, живут с родителями — в смысле как раз дочери, а не сыновья, но у нас по-другому. Именно невестка уходит к свекрам, потому что заботиться о родителях — обязанность сына или одного из сыновей, как правило, младшего. То есть мне, ко всему прочему, предстояло еще и жить в чужой семье, с незнакомыми мне порядками, потому как в каждом доме они все равно свои. А в моем случае это даже не обсуждалось, потому что свекор уже умер, и женщина оставалась только с сыном.

Мои подруги, особенно русские, были решительно против, говоря, что это какое-то Средневековье, но я знала, как трудно спорить с отцом. Да и моя любимая и всеми уважаемая прабабушка Зухра была на его стороне, а я знала, чего и сколько ей пришлось вынести за всю ее жизнь. Она говорила, что чувствует: несчастлива я не буду. Однако я твердо решила, что если жених мне не понравится, замуж за него я не выйду, чтобы не мучиться всю свою жизнь.

Нам с Шевкетом устроили встречу, и он мне понравился: скромный, вежливый, неглупый, недурен собой. Между прочим, крымские татары далеко не все кареглазые, есть много с серыми, зелеными или даже голубыми глазами — кого-то, на первый взгляд, сложно отличить и от русских. Уже тогда (а сейчас еще больше) появилось много крымских татарок в хиджабах, хотя вообще для нас это не очень характерно, но Шевкет сказал, что не станет ограничивать мою свободу ни в одежде (хотя понятно, что откровенных нарядов в появлении на людях не предполагалось), ни в общении с друзьями. Его мама тоже произвела на меня только хорошее впечатление.

Замуж я вышла в восемнадцать лет — раньше всех своих подруг и одноклассниц. У нас, как правило, красивые свадьбы — с мехенди (роспись хной на руках), национальными нарядами, большим количеством подарков. Мы с Шевкетом расписались в поселковом совете, потом обряд совершил мулла. Были приготовлены большие казаны плова, шашлыки, выставлены блюда с овощами и фруктами, а также сладостями — пахлавой, халвой, вафельными трубочками с орешками. Гости веселились, танцевали. Согласно религиозным обычаям, спиртного на свадьбе не было, но если честно, не все представители нашего народа сейчас придерживаются сугубо трезвого образа жизни, особенно молодежь, хотя откровенных пьяниц не знаю. А вот свинину все-таки не едят, но ее можно заменить и другим мясом, хотя хорошее мясо в Крыму сейчас стоит дорого.

Я очень благодарна своему мужу, что он не потребовал от меня близости в первую брачную ночь. Ну, вот как? Мы даже не встречались, не обнимались, не целовались, да я и ни с одним парнем этого не делала: мне было просто страшно. Он понял, что мне надо к нему привыкнуть. На свадьбе моя свекровь все время повторяла, что очень хочет, чтобы у сына была большая семья, много детей, потому как ее судьба этим обделила: из-за проблем со здоровьем она родила всего одного ребенка.

Наш первенец появился спустя полтора года после свадьбы, а потом родилось еще трое, и еще одним я опять беременна. Один мальчик, три девочки, сейчас снова ждем парнишку. Живем пока со свекровью, но сделали пристройку к дому. Мой отец отдал Шевкету старую машину, то есть кое-какой транспорт, а он нужен, потому что муж привозит овощи и фрукты, а я сижу в палатке и торгую. Еще делаем свое собственное подсолнечное масло — для салата и для жарки, и все говорят, что оно очень вкусное, нигде такого не пробовали. Среди отдыхающих есть постоянные покупатели — подходят, здороваются, и я всегда делаю им хорошую скидку. Многие думают, будто я жду только первого ребенка и удивляются, что у меня уже четверо!

В то время, когда мои подруги были еще студентками, я уже стала многодетной матерью. Да, я после школы я пока что нигде не училась и торгую в палатке овощами и фруктами. Но я почему-то очень спокойна и не требую от судьбы чего-то особенного. У меня очень хорошие отношения с мужем: за все время совместной жизни мы еще ни разу не поругались. Он всегда способен решить проблемы рассудительно, без нервов. Богатства нет, но на жизнь в целом хватает, а свекровь во мне души не чает, чем я очень довольна.

Если кому интересно, то в среде крымских татар случаются и взаимные измены, и разводы, да и межнациональные браки тоже не редкость. Кто-то ходит в мечеть, а другие — нет. Конечно, мы во многом существуем обособленно от русских — это я готова признать. Другой язык, иные обычаи. Я по-прежнему общаюсь с русскоязычными подругами, но больше — на нейтральной территории: в гости мы, по большей части, приглашаем все-таки только татар. Не знаю, правильно ли это: в глубине души я все же не за разделение между народами, но, к сожалению, как-то так повелось.

По поводу того, что сперва Крым был украинским, а потом вдруг стал российским, высказываться не буду: я женщина, мало разбираюсь в политике и слышала разные мнения, в том числе и от крымских татар. Скажу одно: у меня двойственные ощущения. Одни сложности были тогда, другие — теперь. Я знаю, что рассказала все это для жителей незнакомой мне республики, находящейся за почти три тысячи километров от моего дома. Конечно, возможно, это прочтут и в других краях. Буду рада, если вы меня не осудите, а просто примете то, что я рассказала. В конце концов, все это просто жизнь.

Срочные новости в нашем Telegram