«В 46 лет я родила второго ребенка, а через 6 месяцев нашла его мертвым в кроватке...» Душераздирающая исповедь петрозаводчанки, сумевшей в 50 лет начать новую жизнь

Казалось бы, перемены, в том числе и в профессиональной деятельности, — удел молодых людей. Попробовал одно, не понравилось, переучился — стал заниматься чем-то другим. А что если профессию поменял человек, многие годы проработавший на одном и том же месте, тот, которому даже не за тридцать, а за сорок или пятьдесят? Вот две истории, когда в одном случае смена профессии буквально спасла человека, а в другом он пронес мечту через всю свою жизнь и все-таки не отказался от нее.

Евгения, 52 года, 20 лет проработала учителем биологии, 4 года работает парикмахером

— К смене профессии меня подтолкнуло не что иное, как глубокая личная трагедия. Замуж я вышла рано, еще учась в университете, и мы с мужем растили дочь. Семья была хорошая, дружная, по окончании школы дочка поступила в медицинский колледж. Работа мне нравилась, я вообще всегда любила биологию, хорошо относилась к детям. А потом в какой-то момент муж стал уговаривать меня родить второго ребенка. Вообще-то он всегда мечтал о сыне (сам дальнобойщик и помешан на машинах, охотник, рыбак), хотел передать какие-то традиции. Тем более у нас в роду почему-то чаще рождались девочки.

Мне было уже 46, вроде бы поздно, но решили попробовать. Узнав о моей беременности, коллеги, конечно, были удивлены, но одновременно и порадовались. Коленька родился естественным путем, совершенно здоровым. Муж был при счастье! Единственное, он настоял, чтобы сын был назван в честь его трагически погибшего младшего брата. Я где-то читала, что это плохая примета, но поскольку не страдаю суевериями, не стала возражать.

Все шло хорошо, но когда Коленьке было шесть месяцев, произошло то, что иногда называют «смертью в кроватке» или смертью без причины. Синдромом внезапной детской смерти считают внезапную смерть практически здорового ребенка в возрасте до года в результате прекращения дыхания и остановки сердца, причину которых не удается установить даже при патологоанатомической экспертизе. Случаи внезапной смерти среди младенцев известны с давних времен, но объяснения им не найдено до сего времени, несмотря на то, что над этой проблемой работают ученые всего мира.

Люди часто жалуются на какие-то мелкие неудачи, недостаток средств, склоки на работе и прочее. Но встать утром и найти своего еще вчера активного и здорового ребенка в кроватке не дышащим и застыть как соляной столб без мыслей и чувств, а спустя несколько дней увидеть его в гробике размером с коробку для куклы — с глубиной какого горя, какой потери можно это сравнить? А при словах, что вот теперь он стал ангелочком, что «там» ему лучше, мне просто хотелось плюнуть людям в лицо. Вы продолжаете жить здесь и кто вы такие, чтобы брать на себя право бросаться подобными словами? Я не хотела никого видеть, не желала ни с кем разговаривать.

Я не знаю, как это выдержал мой муж, как перенесла дочь: я находилась в полной прострации, я попала в психиатрическую больницу, где мне кололи транквилизаторы и давали антидепрессанты, и я почти все время спала. Врачи говорили, что иначе моя нервная система и психика просто не выдержали бы. Когда меня выписали, я не работала и поняла, что в школу уже не вернусь, хотя меня активно звали. Какая биология, какие дети? Я ничего не делала, блуждала по дому в халате, нечесаная, немытая, мне казалось, что я нахожусь в глубоком темном колодце. Если ко мне обращались, я не отвечала. Продолжала принимать таблетки, которые все больше погружали меня в состояние какой-то вечной мерзлоты.

Однажды я услышала, как на кухне муж и дочь говорят обо мне, мол, надо, что-то делать, как-то спасать маму. Потом они решили поговорить со мной, и только тогда я осознала, как же им было тяжело! Потеря Коленьки, а теперь фактически и меня. Муж предложил мне встать на учет в Центр занятости, чтобы получать пособие. На самом деле он надеялся, что я начну работать и как-то отвлекусь. При разговоре со специалистами мне, конечно, предлагали педагогические должности, но я категорически отказывалась. Месяц проработала упаковщицей, но поняла, что это тоже не для меня: работа механическая, чисто для внимания, для рук, а мозги фактически не заняты, и мысли — все те же мысли — крутятся, как жернова. И я уволилась.

Пришло время, когда я по-настоящему взглянула на себя в зеркало. У меня была роскошная коса толщиной в руку — все подруги восхищались. Но то ли из-за стресса, то ли из-за таблеток почти четверть волос вылезла, остались какие-то куцые пряди. Возможно, меня заставило взять себя в руки что-то чисто женское, и в очередной визит в Центр занятости я посмотрела, каким специальностям можно обучиться бесплатно. На мастера по маникюру я идти не хотела, заниматься ногтями — это как-то не для меня, но задумалась о профессии парикмахера. Вообще, я считала себя «безрукой», но в тот момент я дошла до такого предела, что мне было все равно. Училась старательно, в процессе увлеклась новым занятием, успешно сдала экзамен. Как раз поблизости от моего дома открылся салон, где требовался мастер, и я туда пошла. Меня приняли с испытательным сроком, зарплату назначили невысокую, но в тот момент меня волновало только, справлюсь ли я.

Помню, как осталась на утренней смене одна, сидела, сложив дрожащие руки на коленях, и думала только о том, что лишь бы никто не пришел! А то явится требовательная клиентка, а я ее возьму и обкорнаю или покрашу не в тот цвет! И, как нарочно, пришла женщина, вся расстроенная из-за каких-то домашних неурядиц. Эта клиентка много лет красилась краской «Лонда», а в нашем салоне была «Эстель». Я робко предложила ей другую краску, дала почитать инструкцию. Посоветовала добавить цветные прядки, чтобы оживить прическу. Покрасила немного в другой цвет. Стригла медленно, как и все новички. Именно тогда я поняла, что преображение — это маленькое начало новой жизни, потому что клиентка буквально воспрянула духом.

Профессия, о которой я никогда раньше не думала, стала обновлением и моей жизни. Волосы пошли в рост, и сейчас они снова густые и пышные. Я стала следить за собой, перестала принимать антидепрессанты, а стала пить витамины. У меня легкая рука: если кому надо быстро отрастить волосы, то идут ко мне. Я разговариваю с клиентками, у каждой свои истории, но собственную я рассказываю крайне редко, только тем, кому очень доверяю. Сейчас я чувствую себя хорошо: смирилась с судьбой, ощущаю себя востребованной, нужной людям, нашла себя в творческой профессии, где можно реализовать свои фантазии. Мне нравится помогать людям становится красивыми, я радуюсь, когда загораются их глаза, улучшается настроение. Я ничего не забыла, я просто нашла в себе силы жить дальше. Ведь я не одна — со мной близкие люди, которые тоже нуждаются во мне.

Наташа, 48 лет, мечтала быть модельером, но много лет проработала в продуктовом магазине. Пять лет назад стала дипломированным специалистом в области конструирования изделий легкой промышленности

— Я с детства шила куклам платья, вязала шапочки, я знала, кем буду, буквально с детского сада. Меня восхищали ткани, ленты, кружева, моя фантазия буквально бурлила, а руки сами тянулись к ножницам и игле. После десятого класса я поступила в Технологический институт легкой промышленности в Москве на факультет художественного моделирования, конструирования и технологии швейных изделий и была на седьмом небе от счастья: я стану модельером! Как и все девчонки, естественно, грезила о мировых вершинах, не подозревая, что жизнь собьет все мои планы и сбросит с воображаемого роскошного пьедестала на унылую землю.

Меня воспитывали в строгости, и сперва я пугалась Москвы, а потом столица вскружила мне голову. Не вдаваясь в подробности, скажу, что я влюбилась и от неопытности забеременела. Что делать, не знала, тянула со сроками и в результате вернулась в родной город, что называется, «с пузом». Окружающие так и говорили: «Наташка с пузом приехала». Вообще, судачили обо мне много: в школе я была отличницей, да и внешностью бог не обидел. Родители всегда мной гордились, а тут такая незадача. Теперь мама плакала от стыда, отец метал громы и молнии, а я не знала, в какую щель забиться. «Недаром я не хотел отправлять тебя в эту Москву, — сказал отец и сделал вывод: — Ты будешь наказана за свое легкомыслие. Помогать мы тебе не будем, воспитывай своего байстрюка сама, иди работать, снимай комнату».

Это было жестоко, но я смирилась. От своих слов отец не отступал никогда, а мама всегда слепо следовала его велению. До родов меня приютила пожилая двоюродная тетя, которой я помогала по хозяйству, потом, родив сына и немного придя в себя, я устроилась на работу в небольшой продуктовый магазин и сняла угол у глухой бабульки, которой младенец не мешал своим плачем. Ребенка отдала в ясли. Приходилось мне в ту пору лихо: я путала цены, уставала и от работы, и от постоянного недосыпа, простужалась, страдала из-за хамства некоторых покупателей.

Бывало, приходила домой, сын ползал по полу с игрушками, а я сидела на кровати и ревела. Конечно, меня поддерживали подруги, знакомые, за что я им очень благодарна. Я старалась не срываться на Сереженьке за то, что его рождение перечеркнуло мои планы, пыталась дать ему все, что в моих силах. Когда сынишка немного подрос, я поступила в Сортавальский торговый техникум и заочно выучилась на товароведа. Конечно, я что-то шила и себе, и сыну, но по необходимости, без желания: все мои фантазии и мечты словно потухли.

Прошло много лет, однажды я собралась выбраться в отпуск на юг и решила обновить летний гардероб. То, что продавалось в магазинах, мне не нравилось, и я решила тряхнуть стариной и сшить себе несколько вещей. Возможно, в предвкушении отдыха ко мне что-то вернулось: ткань буквально оживала в моих руках. Приехав на море, я остановилась в гостевом доме и очень удивилась, когда спустя несколько дней одна из отдыхавших с подругой подошли ко мне и поинтересовались, где я покупала такие вещи. «У вас все по фигуре, сидит как влитое, очень оригинально смотрится и так аккуратно сшито!» Они очень удивились, узнав, что это плоды моих скромных трудов. Именно этот случай возродил во мне искру, мое воображение всколыхнулось, разыгралось упрямство. Ведь когда-то отец сказал мне: «Ну, что, Коко Шанель теперь торгует рыбой?»

Я решила: сына и выучила, теперь буду учиться сама. Поступила в тот же институт (только теперь он назывался немного по-другому) на платное заочное отделение. Год обучения стоил 87 тысяч рублей, но у меня были кое-какие сбережения, да и зарабатывала я неплохо, потому что уже была заведующей магазином. Никого не слушала, ездила на сессии, впитывала всё как губка, и моя душа при этом распускалась как цветочный бутон. Я не думала ни о чем, кроме тканей и выкроек, а по ночам мне снились фантастические наряды. Именно в тот период, хотя учиться мне было тяжело, потому что все-таки память была уже не та, да и многое в области моделирования ушло вперед, я наконец устроила свою личную жизнь. Узнав мою историю, муж помог мне открыть небольшое ателье.

Родители общаются со мной, со своим внуком и зятем. Своей вины они не чувствуют, а я им ничего не говорю. Я ни на кого не держу обиды, разве что огорчает упущенное время. Многие люди удивлялись, что я, сделав карьеру в одной сфере, все бросила и начала с нуля в совершенно другой. Но человек никогда ничего не делает просто так и ничего не начинает на пустом месте. Я знаю массу историй, когда люди годами буквально изнывали в каких-то конторах под гнетом несправедливого начальства, нелюбимой работы, а потом вырывались на волю, пускались в свободное плавание и буквально преображались: менялись они сами, менялась их жизнь. Секрет счастья прост: послушайся свое сердце, и тогда оживет пустыня, запоют птицы, и ты снова увидишь звезды.