Личный опыт

«Хочешь, я покажу тебе петушок?» Петрозаводчанка, в детстве пережившая домашнее насилие, впервые рассказала об этом ужасе

Мне тридцать пять лет, я замужем, у меня двое детей. Сейчас все хорошо, но то, что я пережила в детстве, не желаю пережить никому. Я об этом не рассказывала долгое время — не потому что боялась или было стыдно, а оттого, что иногда внутри будто стоит какой-то замок, не дающий выпустить что-то наружу. Но сейчас я все-таки решилась это сделать.

Нас у мамы было двое — я и мой брат Дима, он младше меня на два года. Отца я не помню и не знаю, была ли мама замужем или родила нас «просто так». У нас никогда не было с ней откровенных разговоров, и я ни о чем таком ее не спрашивала. Мама много работала на стройке, она по профессии маляр-штукатур. Бралась еще за всякие халтуры, видели мы ее не часто, и я ее не осуждаю в этом смысле: одной тянуть двоих детей не так-то просто.

Когда мне было шесть лет, в нашей семье появился дядя Витя. Был он мужчина физически крепкий, большой. Он мне сразу не понравился, потому что всё обшаривал каким-то очень цепким, неприятным взглядом. А я была слишком мала, чтобы высказывать свое мнение. Мама была рада появлению у нас дяди Вити — это я видела и чувствовала. Жили мы в двухкомнатной квартире. Мы с братом спали в одной комнате, мама и дядя Витя — в другой. До поры до времени никто никому вроде бы не мешал.

Потом мама стала работать вахтовым методом. Она договорилась с соседкой-подругой, что та будет кормить нас в выходные (а так мы с Димой ходили в детский сад и питались там). Дядя Витя жил с нами. Вроде он работал плотником, сейчас сказать точно уже не могу. Утром мы под его руководством пили кефир, потом соседка отводила нас в садик, куда ходила и ее дочь. В плане гигиены мама меня очень рано ко всему приучила, а я подгоняла Диму. В целом вроде (условно) всё было хорошо.

Вот только однажды дядя Витя пришел в нашу с братом комнату (Дима уже спал) и спросил меня: «Хочешь, я покажу тебе петушок?» Детская интуиция очень сильная, потому я жутко испугалась — какого еще петушка? Я будто язык проглотила, ничего не могла сказать! В квартире — шестилетний ребенок и мужик, которому под пятьдесят, а еще младший брат в соседней кроватке. Я ощущала свою ответственность за Диму, то есть желала его защитить, как я сейчас это осознаю. Но я не знала, что делать, просто вся сжалась и ощущала, что нас ждет что-то страшное — будто накатывала некая волна, от которой не убежать!

Дядя Витя спустил штаны, и вы понимаете, какого «петушка» он мне показал. «Петушка можно потрогать», — умиротворенно произнес дядя Витя. Я заорала так, что, думаю, было слышно во всем подъезде, да еще и врезалась затылком в стену. Прошептав: «Маленькая сучка», дядя Витя быстро удрал. Меня колотило всю ночь. Дима спал, а мамы не было, и я не знала, что делать. Утром в детском саду меня вырвало после завтрака, а во время дневного сна я описалась, и воспитатели меня отругали.

Я попыталась сказать что-то маме, когда та пришла под Новый год домой с мандаринами и шампанским. Сейчас уже не помню, какую фразу я точно произнесла, но что-то вроде «можно, дядя Витя не будет с нами жить?» Однако мне хорошо запомнилось, что мама строго на меня посмотрела и четко ответила: «Дядя Витя дает нам деньги». Я поняла, что вопрос закрыт и проблема исчерпана. Вы вот скажете, чего же девочка не била во все колокола?! Однако ребенок — сложная штука. Если взрослый, тем более близкий, что-то ответил, ты уже веришь, безоговорочно веришь. А мне было всего шесть лет.

Однажды я решила поговорить об этом с Димой. Каков же был мой ужас, когда братишка закричал: «Я боюсь петушка, я боюсь петушка!» Я поняла, что дядя Витя показывал «петушка» и ему. Скажу сразу: он нас не насиловал. Грань, к счастью, не перешел, но психику все-таки искалечил. И у меня, и у Димы нормальные семьи, но память осталась. Мы с братом это не обсуждаем: табу. Мы с ним очень близки, а его жена — одна из лучших моих подруг.

Когда-то, когда Дима был еще маленьким, а я уже кое-что соображала, мы побывали в деревне у тети. Это был Краснодарский край, где тепло и люди держат всякую живность. И вот тетушка позвала нас посмотреть курятник. «Там даже петушок есть!» — сказала она. Димка убежал в огород так, что только пятки сверкали! Я-то спокойно подошла, и крупный яркий петух мне очень понравился. Я потом еще удивилась, что куры очень любят… вермишель и колбасу! А петух, как истинный джентльмен, всегда все лучшее отдает курочкам, созывает их. Тетя давала им лакомства напоказ, и было очень интересно за этим наблюдать. Но Дима никогда туда не подходил.

Дядя Витя умер, как я понимаю, от водки. Мы с Димой очень боялись выходных, когда он «употреблял», когда были и маты, и все, что угодно, в плохом смысле. Мы не знаем, не понимаем, почему мама это терпела. Деньги давал? А много ли он давал? Богато никогда мы не жили. Мама сейчас на пенсии, живет в моей семье, помогает по мере сил, о прошлом мы не говорим. В каком-то смысле были мы чужими, чужими и остались. Но я должна и буду о ней заботиться, все же мама.

Я вот что еще думаю: теперь сплошь и рядом открыто обвиняют людей в педофилии, инцесте, хотя на самом деле, как мне кажется, эти настоящие ситуации скрыты глубоко в семьях и никто о них не знает! Как бы мы могли пойти с Димой и к кому?! К воспитателю детского сада? К учителю? Нам внушали, что все, что касается половых органов, отношений, стыдно, об этом нельзя говорить. И ни с кем. Благо, мы с братом пережили это. Но мы не первые и, к сожалению, не последние.

Срочные новости в нашем Telegram